В Большом театре поставили «Луизу Миллер», оперу Джузеппе Верди. Партитура не самая популярная среди 26 опер великого итальянского классика, однако более чем достойная театральных подмостков. Спектакль выпустили на Новой сцене, тем самым априорно давая понять, что постановка может быть «новаторской». Никаких новаций, кроме многочисленных штампов, не случилось. И если бы режиссерская и визуальная концепции, созданные Георгием Исаакяном и Алексеем Трегубовым, не были столь неадекватными материалу, можно было бы всецело погрузиться в мир прекрасной музыки.
Выбор Эдуарда Топчяна на роль дирижера-постановщика спектакля оказался удачным. Маэстро профессионально поработал с оркестром и солистами, выдав качественный музыкальный продукт. Может быть, не сверхвыдающийся, но в достаточной мере соответствующий статусу Новой сцены Большого театра.
В доставшемся мне составе пели Екатерина Морозова (Луиза), Алина Черташ (Федерика), Константин Артемьев (Рудольф), Владислав Попов (граф Вальтер), Денис Макаров (Вурм), Павел Янковский (Миллер). Пожалуй, лучшим среди всех солистов оказался Константин Артемьев с его красивым тембром и чистой интонацией. Денис Макаров в партии Вурма тоже произвел хорошее впечатление — и вокально, и актерски. Впрочем, злодеям почти всегда удается быть харизматичными — уж таковы законы оперного жанра. Кроткая, не от мира сего Луиза в исполнении Екатерины Морозовой была бы совсем хороша, если бы больше сконцентрировалась на точности интонирования. Богатый тембр, сильный голос — но большинство взятых нот, особенно при движении мелодии, слишком приблизительны.
Отдельно хочется отметить высокое качество ансамблевого пения — гармонично, сбалансированно, очень музыкально. Ну и хор Большого театра, как обычно, был на высоте. К сожалению, согласно концепции постановки, он был по большей части скрыт от зрителей, но звучание его было прекрасным.
«Луиза Миллер» Верди ставится редко. Композитор создал несколько хитов, уже проверенных временем, на которые публика валом валит — «Луиза» не в их числе. Поэтому появление этого названия в репертуаре Большого театра очень радостно: музыка замечательная, хотя и не насыщенная шлягерами, как «Травиата» или «Аида». И в этом даже есть своя прелесть — здесь стиль Верди воспринимается очень свежо — без стандартов и заезженных арий.
Очевидно, желая сбалансировать эту «свежесть», режиссер Георгий Исаакян и художник Алексей Трегубов решили ударить по опере залпом штампов и банальнейших, доходящих до пародии решений. И вот тут жанр театральной рецензии придется сменить на криминальный репортаж.
Итак, следствием установлено, что продавщица гипермаркета Луиза Миллер (о том, что она именно продавщица, оповещает нас соответствующий плакат с видеопроекцией), дочь охранника, подруга сотрудницы того же гипермаркета Лауры, получившей звание «лучший консультант месяца» (об этом нас также информирует плакат), вступила в связь с сыном местного бургомистра. Дело вроде как происходит в Европе, но надписи на полках магазина сделаны по-русски… Следствие в недоумении. Впрочем, двигаемся дальше. Бургомистр недоволен. Вступив в преступный заговор со своим заместителем Вурмом, он организует арест охранника Миллера. Чтобы спасти отца от казни (и где все-таки это происходит?! — теряется в догадках следствие), продавщица отказывается от притязаний на сына бургомистра. Найдя Луизу в церкви, сын травит ее и кончает жизнь самоубийством.
Все это происходит в декорациях, с кинематографической достоверностью воспроизводящих пространство гипермаркета. А в финале — интерьер католического храма, который, кстати, очень красив и вполне мог бы стать прекрасным сценографическим решением для «настоящей» Луизы Миллер, романтической героини Шиллера и Верди. Но — нет. У нас здесь про другое.
Нет такого штампа, который бы Исаакян не использовал в своей постановке, — здесь и напряженные секьюрити в строгих костюмчиках с динамиками в ушах, и секретарши в мини-юбках, озабоченно уткнувшиеся в смартфоны, и участницы конкурса красоты в вульгарных красных прикидах, и курящие продавцы, стряхивающие пепел в абсолютно натуральную урну… Кстати, куда смотрят правоохранительные органы? Ведь Федеральный закон №15, статья 16, никто не отменял? Или на сценические действия он не распространяется? Следствию еще придется это установить. А пока порадуемся главному суперштампу — оперному клинингу! Давно замечено: если режиссеру не хватает воображения, чтобы придумать, чем «оживить» затянувшееся пение какого-нибудь героя, он выводит на сцену уборщицу с ведром и шваброй. Можно еще пыль протирать — тоже вариант. Конечно, удивительно, что опытный мастер, ведущий не первый год курс оперной режиссуры в ГИТИСе, обращается к приему настолько беспомощному и избитому, что он уже тянет на пошлость. Но… неисповедимы пути режиссерской мысли — как знать, может быть авторы постановки сознательно троллят партитуру Джузеппе Верди и либретто Сальваторе Каммарано на сюжет Фридриха Шиллера… Ведь во времена этих наивных романтиков не было гипермаркетов, смартфонов, консультантов-победителей. И весь этот набор штампов — не признак слабости художественных решений, а вполне сознательный удар по беззащитной «Луизе», находящейся вне зоны охраны авторских прав? Опустить классику, снизить ее до своего магазинного уровня, лишить градуса патетику, которая заложена в партитуре, уронить оперу Верди ниже плинтуса — это ли не задача для истинных адептов актуального искусства?